Жизнь наша полна сюрпризов и неожиданностей. Чудес на свете не бывает, а вот хрень, как кто-то заметил, случается всякая. Участие в выполнении НИР РАПС–46 свалилось на меня как снег на голову спустя 13 лет после её сдачи. Меня это слегка изумило, ибо никаких договоров по этой НИР со мной никто не заключал, и в трудовых отношениях, обязывающих ей заниматься, я никогда не состоял. Знал о ней я не больше, чем о работе коллег, сидящих за соседними столами, то есть, в сущности ничего. Поэтому свою к ней причастность я сходу категорически отверг. И, тем не менее, разные посторонние мне люди стали говорить о моём соавторстве в этой работе. Сначала о нём заявил руководитель этой НИР Новиков Владислав Александрович:
Обратите внимание, когда Новикова попросили подробнее описать, чем я занимался в НИР, сей профессор, словно студент, незнающий билета, стал отвечать на то, о чём его не спрашивали: чем занимались другие сотрудники. Впоследствии кое-кто из коллег стал его выгораживать, мол, у профессора не поинтересовались, над чем остальные работали, поэтому он так и ответил.
По словам руководителя, я занимался исследованиями систем, составлял математические описания, делал модели систем управления механизмами ножниц с катящимся резом… Короче, выполнил всю работу. Причём, по словам Козловой Л.П., ответственного исполнителя этой НИР, выполнил совершенно бесплатно:
Иными словами, для успешной защиты мне предложили поработать на дядю даром. При этом было строго-настрого запрещено использовать в своей диссертации какие-либо материалы из этой НИР
а само моё членство в научной группе Новикова было глубоко законспирировано и не отражалось ни в каких документах.
Не стоит думать, что Козлова, отвечая на вопросы Белова, была в состоянии аффекта и не понимала, что говорит. Они с ним родные брат и сестра. И конечно, вопросы и ответы на них отрепетировали заранее.
Бойко отвечает, как по написанному.
Итак, Козлова Л.П. показала, что зарплата Жукову за участие в хоздоговорной НИР не выплачивалась, потому что он числился в ней, как аспирант. Стоит заметить, что обучение в аспирантуре не предполагает безвозмездного участия в хоздоговорных работах, и такое привлечение аспирантов к выполнению НИР без выплаты денежного вознаграждения противоречит Статье 37 Конституции РФ, и трактоваться иначе, как злоупотребление своим служебным положением членами профессорско-преподавательского состава СПбГЭТУ ЛЭТИ, не может. Когда эта мысль была донесена Белову, он высказал предположение, что моё участие в НИР оплачивал Зементов, начальник отдела электропривода и автоматизации НИИ металлургического машиностроения, в котором я тогда работал конструктором второй категории. Правда, с каких шишей мне Зементов платил за чужую работу, Белов не уточнил.
Аспирантам очной формы обучения работать где-то ещё на полную ставку не полагалось. Поэтому руководитель НИР заявил, что его группа ничего о моих трудовых взаимоотношениях с ВНИИМЕТМАШем не знала.
Врёт, ведь, шельма. За несколько месяцев до этих событий у нас состоялся такой разговор
Кажется, это уже немного смахивает на шантаж (требование отказаться от прав, под угрозой распространения сведений, которые могут причинить вред, ст. 163 УК РФ).
Хорошо руководитель НИР излагает: «институт допустил ошибку». Это была не ошибка, а сознательное нарушение, на которое пошёл учёный совет с подачи моего научного руководителя.
Потом Белов довёл до всеобщего сведения, что в диссертационных советах ЛЭТИ защиты проводятся с нарушениями процедуры (см. возражения от 20.02.2017).
И хотя Владислав Александрович и говорил, что не был в курсе моих взаимоотношений с НИИ металлургического машиностроения, я, по его мнению, был там полностью освобождён от работы:
Во ВНИИМЕТМАШе на последнем году обучения меня так, освободили от работы, что даже поставили вести проект 02 сентября 2005 года, за четыре месяца до окончания аспирантуры (30 декабря 2005). А с 01 ноября того же года ещё персональную надбавку ввели.
Кстати говоря, Новиков зря сказал, что не знает о том, как я был оформлен во ВНИИМЕТМАШе. Дело в том, что за полгода до этого его выступления, ректор СПбГЭТУ Кутузов В. М. решил заняться таким незаконным видом деятельности, как сбор персональных данных третьих лиц, и с этой целью от имени университета стал направлять запросы в КО ВНИИМЕТМАШ. Руководство последнего ничтоже сумняшеся, по сути, наплевав на федеральный закон ФЗ–152, стало без моего письменного согласия на эти запросы отвечать, передавая сведения о моей работе, а заодно и о моём непосредственном окружении. Ниже приведена справка, подготовленная Дудиной Любовью Николаевной, смелой и отважной женщиной, бесстрашно презревшей и административную (статья 13.11 КоАП РФ), и дисциплинарную (статьи 90, 81, 192 ТК РФ), и гражданскую (статья 151 ГК РФ), и уголовную (статья 137 УК РФ) ответственность, о которой, как менеджер по персоналу, она, конечно, была осведомлена (ладно, на счёт уголовной я перегнул, её тут тяжело пристегнуть):
Получив эту справку, Кутузов Владимир Михайлович не нашёл ничего более умного, как отдать её заведующему кафедрой РАПС Белову, а тот попёрся с ней в суд. Судья, увидев этот документ, удивилась, что такие справки дают кому ни попадя, а адвокат предложила мне написать жалобу. В общем, на момент своего выступления Новиков, как сотрудник кафедры РАПС и активный участник процесса, прекрасно знал не только о том, как я был оформлен, но и о датах перевода с должности на должность, и даже о номерах приказов.
Но, как говорится, вернёмся к нашим баранам. У них как-то не очень получалось объяснить окружающим безвозмездное участие аспирантов в хоздоговорных работах, и поэтому неожиданно была введена новая тема: ВНИИМЕТМАШ не только оплатил хоздоговорную НИР, но ещё и бесплатно предоставил для её выполнения своего сотрудника.
Это заявление было для меня неожиданным и абсурдным, поэтому я не сразу понял, чем ответчик меня хочет попрекнуть.
На самом деле, никто этой НИР в нашем отделе не занимался. Зементов подобрал какие-то пояснительные записки, чертежи редуктора главного привода ножниц, я в качестве курьера свёз всё это Новикову, и на этом участие Колпинского отделения НИИ металлургического машиностроения в РАПС–46 закончилось.
Не знаю, как у читателя, а у меня в сухом остатке сложилась прямо-таки фантасмагорическая картина:
Вот такие шпионские страсти порой бушуют в умах нашей академической элиты. На самом деле, конечно, всё было гораздо проще. По договору ВНИИМЕТМАШ заказал ЛЭТИ сделать научно-исследовательскую работу и для этого предоставил часть своих проектных материалов. Дальше в ЛЭТИ подготовили отчёты и передали их во ВНИИМЕТМАШ. Сотрудники ВНИИМЕТМАШа, включая меня, в работе над отчётами участия не принимали, договором это участие не предусматривалось.
Текст договора смотри здесь: лист 1, лист 2, лист 3.
Меня же через 13 лет решили приплести к этой работе по той причине, что с некоторых пор (с тех, когда я подал иск), Белову очень захотелось, чтобы его признали соавтором моей кандидатской диссертации. И ему начали в этом активно помогать два сотрудника кафедры, которой он заведовал: Козлова, его родная сестра, и научный консультант его докторской Новиков, подбиравший и редактировавший для диссертации Белова материалы. Совместных публикаций у нас с Беловым нет, ни в одном договоре мы с ним не участвовали, и единственная возможность, которую они увидели, была записать меня в соисполнители НИР.
Причём, меня объявили соисполнителем сразу двух научно-исследовательских работ: по хоз. договору РАПС–46 и гранту ГТАТ РАПС–25.
Если бы моё соавторство действительно имело место, доказать его можно было бы просто, запросив отчёты в организациях, для которых они выполнялись, и вопрос был бы закрыт. Однако вместо этого, научная группа Новикова начала искать эти отчёты у себя на кафедре и приносить их кусочками. Сначала предъявили только первые две страницы: титульный лист и список исполнителей, почему-то без подписей. Эти два листа прикладывались к возражениям ответчика от 05.03.2016.
А где остальная часть отчёта? Тогда добавили какой-то несшитый ворох страниц:
Михаил Петрович, а, собственно, почему вы их не запросили во ВНИИМЕТМАШе?
А нет ли этого отчёта с подписями? Белов промолвил, всё сгорело. Все документы уничтожены.
Видите, как человек элегантно переходит от одного предмета к другому. Спросили про отчёты, он говорит, акты о сдаче уничтожаются через десять лет, и в доказательство предлагает предоставить акт о сжигании только финансовых документов.
Вообще-то, сказав, что отчёты о НИР вместе с актами сжигаются через 10 лет, Михаил Петрович попросту соврал в суде. Сроки хранения документов приведены в Перечне типовых архивных документов, образующихся в научно-технической и производственной деятельности организаций [1]. Так вот, отчёты о НИР (итоговые и промежуточные), технические задания на НИР, рекомендации по внедрению НИР и акты об их внедрении находятся на постоянном хранении в организации-разработчике (то есть, ЛЭТИ) — это раз, и в организации-заказчике (для НИР РАПС–46 — это ВНИИМЕТМАШ) — это два. Договоры, контракты, акты о приёмке НИР должны храниться в указанных организациях не менее 15 лет. Так что, все документы, на которые ссылался Белов, спустя 13 лет должны были ещё храниться в архивах ЛЭТИ. Но представитель ЛЭТИ Воробьёва Клара Александровна почему-то скромно об этом молчала.
На тот момент предъявленный в качестве рабочих материалов ворох страниц не приняли.
Через год после начала разбирательств, после экспертизы представленных сторонами доказательств, Белов принёс заверенную в ЛЭТИ копию одного из отчётов о НИР РАПС–46. Как он сказал, это был их личный экземпляр. Почему так поздно? Он объяснил: кафедра большая, долго искали. Видимо, хранилась вперемежку со студенческими курсовиками, это же пока все по листочку переложишь, сколько ж времени надо… Да ещё и шкафы всех сотрудников перерыть…, вдруг кто взял такую ценность?
Нам казалось, что ответчик попросту тянет время, и мы были против того, чтобы принимать новые документы после окончания экспертизы. Подготовили соответствующие возражения, которые Белов с лёгкостью отмёл, сославшись на то, что отчёт он предъявил на полторы недели позднее, чем я указал. (См. фрагмент.)
Я-то, дурак, думал, что важен факт предоставления отчёта после получения экспертного заключения, поэтому и написал дату по памяти. Мне и в голову не могло прийти, что моё возражение можно отклонить на том основании, что ответчик предоставил отчёт о НИР ещё позднее.
За год своего совершенствования…, то есть, я хотел сказать своих «поисков», копия отчёта приобрела некоторую солидность: она была сшита, появились печати, заверяющие соответствие её первоисточнику. Уже и страницы пронумерованы от руки. Лист со списком исполнителей обзавёлся подписями. Правда, со списком исполнителей я не очень понял, зачем на личном экземпляре, распечатанном для собственных нужд, понадобилось собирать живые синие подписи? Типа: «Слушай, мы тут захотели отчёт почитать, распечатали его, так ты зайди на кафедру, подпиши, а то без этого у нас формулы на бумагу не загружаются». Кстати, первоисточник с живыми подписями, который, собственно, Белову и заверило ЛЭТИ, бывшее с ним соответчиком, мы так и не увидели. (Это обычная судебная практика, когда соответчики дают показания в пользу друг друга и заверяют друг другу подлинность предоставляемых копий документов.)
И ещё вопрос, на который я так и не получил ответа: с какой целью руководителю НИР вообще понадобилось включать в число соисполнителей человека, с которым нет договора, и который ответственности ни за что не несёт?
К слову сказать, представленный лист подписей обладает определённой портабельностью: приложить его можно к чему угодно, ибо ничто не указывает на его принадлежность данному отчёту. И он свои портабельные свойства проявил в возражениях ответчика от 20.02.2017, когда превратился из второго листа отчёта во второй лист договора.
Всё-таки Михаил Петрович расстроился из-за того, что со мной не было заключено договора, и он решил оформить его задним числом. Правда, сам договор с подписями на втором листе в суд предъявлен не был ни 20.02.2017, ни ранее, ни позднее, и для меня так и осталось тайной, что же я за такой документ подписал, по которому являлся «равноправным исполнителем» НИР и при этом должен был трудиться без выплаты денежного вознаграждения. К сожалению, суд так и не дал юридическую оценку правомерности заключения контрактов на безвозмездное выполнение работ задним числом. Указать Белову на откровенную ложь судья Самсонова Е. Б. тоже не посчитала нужным.
В общем, «доказательств» моего участия в подготовке отчётов по НИР всего два: показания заинтересованных в исходе дела лиц (сестры ответчика и его научного консультанта) и лист с подписями, заимствованный неизвестно с какого документа. У меня своё мнение о происхождении этого листа, но, не имея на руках доказательств, я его озвучивать не буду, ибо кроме пустых прериканий это ни к чему не приведёт. Поэтому отмечу лишь несуразности в объяснениях стороны ответчиков. Во-первых, листов с живыми подписями должно было быть по крайней мере два: один в отчёте, хранящемся в архиве ВНИИМЕТМАШа, второй в отчёте, хранящемся в архиве СПбГЭТУ. Но по какой-то причине в нарушение установленного порядка хранения архивных документов эти отчёты были спешно уничтожены в обеих организациях. Причём Белов оказался об этом осведомлён и даже грозился предоставить акты о сжигании документов. Во-вторых, собирать подписи на неучтённом экземпляре, распечатанном для личных нужд, — занятие идиотское: они там кому нужны? Но Белов утверждает, что подписан был именно их личный экземпляр. Не буду спорить с тем, что они где-то отрыли листок с образцом моей подписи. Мы же и мысли не можем допустить, что такая серьёзная организация, как Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет, стала бы заверять для суда распечатки из фотошопа.
Мне приходит на ум только одна причина, по которой Белов не захотел запрашивать данный отчёт в КО ВНИИМЕТМАШ, это только если он его попросту сфальсифицировал. Однако ловить его на обмане мне не очень хотелось по четырём причинам:
1. В этом отчёте нет ничего из тех материалов, об авторстве которых мы с Беловым спорили.
Предъявленные Беловым совпадения с моей кандидатской на поверку оказались фрагментами моих депонированных рукописей, и содержали выведенные мной уравнения механики движения ножниц. Об этих материалах мы с ответчиком не спорили, и я полностью солидарен со свидетелем Козловой, показавшей, что механика ножниц отношения к иску не имеет, что группа Новикова никогда ей не занималась и на соавторство в механике не претендует:
Но об этих совпадениях поговорим в следующей статье.
2. Я не знаю содержания переданных во ВНИИМЕТМАШ отчётов, ибо что-либо включать из них в диссертацию мне не предлагали,
и реально ни в одном проекте ножниц результаты НИР РАПС–46 не использовались.
3. Руководитель НИР сказал, что у него во ВНИИМЕТМАШе хорошие связи с Порецким, нынешним начальником отдела электропривода.
Когда у нас в отделе подходило к концу мероприятие по случаю 8 марта, упомянутый Новиковым субъект при шести свидетелях подошёл ко мне и стал цепляться. А когда я с ним разговаривать не захотел и начал поворачиваться спиной, намереваясь уйти, он со словами «я всё понял» дал мне пощёчину, и всё это произошло на глазах у шести человек. Потом Зементов, тогда ещё начальник отдела, два месяца ходил и объяснял: «Понимаешь, ему показалось, что ты хочешь порчу навести. У него это больной вопрос, в своё время я даже Лубенца от него из-за этого отсадил». И вот этим научный руководитель НИР решил меня шантажировать. Кроме смеха, конечно, это ничего вызывать не могло.
К слову сказать, то, что про меня такие сплетни распускаются, подпадает под статью 128.1 УК РФ.
Сомневаться в связях Порецкого с Новиковым не приходится, потому что Михаил Петрович принёс на судебное заседание выполненные мной во ВНИИМЕТМАШе расчёты и приложил к ним чертежи инженера-механика Рачковой.
Между прочим, 10-ый отдел, в котором работали Рачкова Катерина Борисовна и Кутузов Василий Евгеньевич, не занимался расчётами электроприводов, там делали чертежи кронштейнов, роликов, эксцентриковых валов, выполняли общую компоновку участков резки и т. п. Расчёты же двигателей для всего института делал только наш 50-ый отдел.
Что до озвученного Беловым «проекта номер 723», то разработка документации по нему завершилась летом 2004 года, одновременно НИР РАПС–46, и мне с трудом верится, что ВНИИМЕТМАШ предоставил проектную документацию для выполнения НИР к её окончанию.
Можно возразить, что чертежи могли передать на одном из промежуточных этапов проекта. Но дело в том, что проект начался через полгода после начала НИР, и поэтому в течение первого года передавать по проекту было просто нечего.
Ответчик неточно озвучил номер проекта 723, правильней было бы назвать его 72. В годы моей работы классификатором КО ВНИИМЕТМАШ не пользовался и нумеровал документы по-старинке, в соответствии с собственными правилами. По проекту ножниц поперечной резки, выполнявшемуся для Уральской стали в 2003 году, документы с номерами 723… делали механики, у гидравликов нумерация начиналась с номера 727…, а у нас, электриков, — с 729….
Договор, по которому разрабатывалась документация с номерами 72…, был заключён с ОАО Уральская сталь где-то летом 2003 года и относился к стану 2800. К этому времени, согласно представленному СПбГЭТУ «ЛЭТИ» календарному плану, закончился первый этап НИР:
Разработка механического оборудования участка резки до того, как к проектированию смогут подключиться электрики (т. е. наш отдел), занимает примерно полгода. Так что задания на выполнение расчётов мы стали получать где-то в декабре 2003, а это конец второго этапа НИР. На расчёты (около 100 страниц) я потратил четыре–пять месяцев и сдал их в мае 2004 года. В целом же проект для Уральской стали завершился в июле 2004 года, тогда же, когда закончился и последний этап НИР.
В общем, до конца 2003 года даже механики свою часть документации по этому проекту во ВНИИМЕТМАШе ещё не разработали. А передавать что-либо в начале 2004 уже не имело смысла, ибо ложка хороша к обеду. Использовать результаты третьего этапа НИР в этом проекте уже не смогли бы.
Собственно, в текст представленного отчёта вставлены фрагменты более раннего проекта, выполненного для стана 5000 Ижорского завода. А вот материалов проекта для стана 2800 Уральской стали в отчёте нет.
Всех этих тонкостей Белов, разумеется, не знал, ибо во ВНИИМЕТМАШе ни разу не был, и из всех его сотрудников знаком был только с покойным Зементовым.
А на заседании он просто тряс непонятными ему бумагами и наобум бросался пустыми обвинениями в тщетной надежде, что случайно наткнётся на какой-нибудь подлог или какую-то допущенную мной некорректность.
Я склонен думать, что мои расчёты с чертежами Рачковой оказались у Белова благодаря недюжим организаторским способностям Новикова, которыми он как-то похвастался
4. Суд по нашей просьбе уже один раз запросил во ВНИИМЕТМАШе выполненные мной расчёты по ножницам с катящимся резом и получил такой ответ
Чудно́ как-то: согласно ГОСТ 2.102 расчёты относятся к конструкторской документации, а согласно ГОСТ 2.501 любая конструкторская и технологическая документация должна храниться в архиве. А если расчёты не передаются заказчику, то почему их видел заместитель начальника цеха ЛПЦ–1 по электрооборудованию ОАО «Уральская Сталь» Г. А. Соболев? И если они не хранятся, то откуда их взял ответчик? Ну да ладно.
Если бы расчёты 97-го года действительно имели какое-то отношение к моей диссертации, ВНИИМЕТМАШ бы их предоставил. А апеллировать к тому, что кто-то когда-то сделал некие заметки, которые кроме мусорной корзины никто не видел, я бы постыдился. Может, кадровица Дудина решила, что я претендую на типовые методики, которыми приводчики пользуются почти век? Честно говоря, ответ готовить могли бы поручить кому-нибудь из конструкторов, занимавшихся со мной ножницами.
Между прочим, никто ВНИИМЕТМАШ не спрашивал, передаются ли заказчикам расчёты электроприводов. И причина, по которой руководство ВНИИМЕТМАШа ни с того, ни с сего решило об этом упомянуть, мне видится только одна: чтобы суд не стал тревожить заказчиков. А то вдруг окажется, что расчёты в архивах хранятся, имеют номера, и утверждаются главным конструктором ВНИИМЕТМАШа, а?
В общем, как я ни отнекивался от участия в этой НИР, я был признан Именем Российской Федерации соавтором данной работы. Вот так, немного, немало, а вся Российская Федерация мне сказала: «Мы тебе не верим, ты БЫЛ автором этой работы». Что ж, согласно статье 1258 ГК РФ каждый из соавторов вправе использовать совместное произведение по собственному усмотрению, и ни один из соавторов не вправе запретить использование такого произведения. Группа Новикова отказалась от своих имущественных прав в пользу ВНИИМЕТМАШа за вознаграждение. Я же не получил за свой труд ни копейки. Авторские права остались за мной. Теперь я хочу этот отчёт обнародовать. И немножко покритиковать, на что имею полное законное право.
[1] Приказ Министерства культуры и массовых коммуникаций РФ от 31 июля 2007 г. N 1182 «Об утверждении Перечня типовых архивных документов, образующихся в научно-технической и производственной деятельности организаций, с указанием сроков хранения»
Номер статьи |
Вид документа | Сроки хранения документов | Примечания | |||
|---|---|---|---|---|---|---|
| В организациях, утверждающих и согласовывающих документы | В организациях-разработчиках/авторах документов | В организациях-заказчиках | В эксплуатационных организациях | |||
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
| 1. Научно-исследовательская деятельность | ||||||
| 1.2. Организация и координация НИР | ||||||
| 28 | Договоры (контракты) на создание, передачу и использование научной и (или) научно-технической продукции | 15 л. ЭПК | 15 л. ЭПК | 15 л. ЭПК | 10 л. | |
| 29 | Экспертные заключения и переписка по договорам (контрактам) на создание, передачу и использование научной и (или) научно-технической продукции | 15 л. ЭПК | 15 л. ЭПК | 15 л. ЭПК | 10 л. | |
| 30 | Договоры (контракты) о совместной научной и (или) научно-технической деятельности | 15 л. ЭПК | 15 л. ЭПК | 10 л. | ||
| 32 | Договоры (контракты) о распределении прибыли, полученной в результате совместной научной и (или) научно-технической деятельности | 15 л. ЭПК | 15 л. ЭПК | 15 л. ЭПК | 10 л. | |
| 1.3. Проведение НИР | ||||||
| 40 | Документы (аналитические записки, справки, обоснования, расчеты) о состоянии НИР в конкретных отраслях науки и техники и о разработке конкретных научных проблем (тем) | Пост. | Пост. | Пост. | 5 л. | |
| 41 | Технические (тактико-технические) задания (ТЗ/ТТЗ), технические (ТТ) и тактико-технические (ТТТ) требования на выполнение научно-исследовательских работ (НИР) и научно-технических разработок | Пост. | Пост. | Пост. | 10 л. | |
| 50 | Заключительные отчеты по законченным НИР с приложениями (отзывы, рецензии, аннотации) и решения по ним | 10 л. ЭПК | Пост. | Пост. | До ликвидации организации* | * В СТД организации |
| 51 | Промежуточные или этапные отчеты по НИР: а) имеющие самостоятельное значение; б) составленные видными деятелями науки и техники или имеющие их автографы | 10 л. ЭПК | Пост. | Пост. | До ликвидации организации* | * В СТД организации |
| 52 | Технические отчеты по законченным НИР (с приложениями) | 10 л. ЭПК | Пост. | Пост. | До ликвидации организации* | * В СТД организации |
| 53 | Итоговые, этапные отчеты и справки о НИР по договорам (контрактам) на научную (научно-техническую) продукцию | Пост. | Пост. | До ликвидации организации* | * В СТД организации | |
| 63 | Рефераты и аннотации на НИР | До минования надобности | Пост. | Пост. | До минования надобности | |
| 69 | Первичная документация на бумажных носителях, образующаяся в процессе НИР, содержащая сведения, не отраженные итоговыми отчетами о НИР или существенно дополняющая итоговые отчеты по разработке НИР (журналы записей опытов и экспериментов, результ | 15 л. | Пост. | 15 л. ЭПК* | * В СТД организации ** Подлежат микрофильмированию | |
| 1.4. Экспертиза, испытание и опытное внедрение результатов НИР | ||||||
| 84 | Рекомендации и предложения по реализации и использованию результатов НИР | 10. л. ЭПК | Пост. | Пост. | До минования надобности | |
| 1.5. Прием и утверждение законченных НИР | ||||||
| 95 | Протоколы, стенограммы заседаний ученых, технических советов, НТС, их секций, экспертных органов, советов, комиссий и групп и документы к ним (списки участников, тезисы докладов, экспертные заключения, решения по ним и др.) | Пост. | Пост. | Пост. | ||
| 96 | Акты, протоколы о приемке НИР, с рекомендациями по внедрению и ожидаемому экономическому эффекту | 15 л. ЭПК | 15 л. ЭПК | 15 л. | ||
| 1.6. Внедрение результатов НИР | ||||||
| 105*** | Документы (протоколы, заключения, акты) о внедрении результатов НИР | Пост. | Пост. | До ликвидации организации | ||
© Жуков И. Б.
e-mail: ibzh@yandex.ru
При использовании материалов, пожалуйста,
ставьте индексируемую ссылку на сайт https://ibzh.eko3.ru/
| Число посетителей | |||
| Число посетителей | ||
